Мне довольно долго удавалось проходить мимо этого фильма, хотя жанр - сказка, погруженная в ткань драмы, самый что ни на есть мой. Последней каплей стало то, что в нем играет Ли Пэйс – новоиспеченный эльфийский король из Хоббита.
В который раз убеждаюсь, что у индийцев есть некое свое видение мира. Особенно это касается чувства цвета. Фильмы Тарсема Синха по сравнению с другими, это как экраны современных смартфонов по сравнению с мобильниками, производимыми в конце 90-х, если объяснять на пальцах. Поражает в них не только колористика, но и детализация картинки, символичность, почти математическая точность расстановки элементов. Отдельные образы отпечатались на сетчатке моих глаз похоже уже навсегда.
Чего в фильме больше: сказки или драмы, каждый решит для себя сам. Особенность его в том, что две реальности, сказочная и действительная, существуют параллельно, находя отображение друг в друге, но не пересекаясь. Мне показалось, что драма, происходящая в реальности, здесь сильнее и интереснее, чем ее сказочная интерпретация.
Переводчики, переиначив название в «Запределье», перелицевали идею фильма, сдвинув акцент в сторону сказки, и зря так поступили, на мой взгляд.
Оригинальное название «Падение» обыгрывается в фильме множество раз: Рой (герой Ли Пэйса, каскадер по профессии) попадает в больницу после неудачного падения при выполнении трюка, Александрия – маленькая девочка, с которой он подружился, ходит в гипсе тоже после падения с дерева, она упадет еще раз, уже по вине Роя, все герои сказки, которую Рой рассказывает Александрии падают ощутимо чаще среднестатистической вероятности. Однако самое значимое падение происходит в душе Роя, который, решив свести счеты с жизнью, использует при этом ребенка, чтобы добраться до средства приведения приговора себе в исполнение, не задумываясь, как отразится это на девочке, глубоко и искренне к нему привязавшейся. Вся ситуация мне живо напомнила сказки 1001 ночи, но она вывернута наизнанку: там Шахразада спасала себе жизнь, увлекая царя рассказами, а Рой сочиняет сказку, чтобы заставить Александрию дать ему смертельную дозу морфия.
Что касается самой сказки, то мне она показалась очень условной и намеренно упрощенной. Эта фантазия рождена в мозгу не Роя, а Александрии. Отсюда схематичность и наивность, это мир, созданный воображением маленького ребенка. Примитивность сказки, как мне показалось, осознанный выбор режиссера. То, что Синх умеет наполнять свои запредельные миры смыслом, мы знаем еще по «Клетке», где как раз сюрреалистические внутренности психики маньяка были интереснее всего, происходящего за пределами этого мини-ада. И спасибо ему за драму с хорошим концом, иногда так хочется по-детски верить, что все будет хорошо. 9 из 10.