Культовое кино, взорвавшее действительность мозгодробительным содержимым; распространившееся со скоростью заразы, передающейся воздушно-капельным путём. И плевать на ворчливых блюстителей порядка, стражей морально-этических норм, ибо к "Страху и ненависти в Лас-Вегасе" не применимы классические стандарты форм художественного самовыражения, они здесь просто не выживут, в этом наркотическом трипе, с дотошной точностью, воссоздающем самый странный отрезок времени, поразившем Америку 60-70-хх.
"...проклятые хиппи", - рефреном проходит через всю картину, растворяясь с употребляемой кислотой; в бескрайнем океане, разлившегося истомой по мозгу, мескалина; клубами ароматного дыма марихуаны; с воздухом, что будет втянут через ноздри вместе с доброй понюшкой кокаина...
Терри Гиллиам создал удивительнейшую, уникальную и волшебную атмосферу, она не даёт оторваться, живёт своей жизнью, вырывается за пределы экрана, свободным, ни чем не сдерживаемым порывом ветров 60-хх.
Да, это по-настоящему психоделический сюрреализм, а по совместительству и фильм.
Да, его образам верить нельзя, они порождены воспаленным сознанием наркомана.
Да, и опасная грань здесь смещена, и никогда не угадаешь, как воспримет эти образы каждый.
Но как отрезвляющий душ, холодным ушатом воды за шиворот, будут звучать трезвые рассуждения за кадром. Выстраданные мысли Хантера Томпсона, озвученные и одушевлённые Джонни Деппом. И имеющий уши да услышит эти слова. А услышав - задумается. О потерянном в никуда-никогда поколении, искавшем счастье и свободу в кислотно-кокаиновом угаре; о скованном пуританством, обществе "благопристойных" его обитателей; о личном аду для каждого, кто выбрал путь изгнания, - но и те, и другие, всего лишь смотрели по разные стороны одного зазеркалья. Искаженность восприятия гениально передаётся посредством визуальных эффектов, нагнетанием красок, а уж, в чем-чем, но в создании атмосферы Гиллиам толк знает...
Немного солнечного света соскреб он по тёмным сусекам сновидений, чуть больше, хотя нет, намного больше, ночного пьянящего и одурманивающего абсурда кривых зазеркалий, добрая четверть музыки, пенистое безумие документальных вставок, длинный-длинный хоровод абсурдных встреч и угарных диалогов, - и вуаля - парадоксальная ирреальность готова принять каждого в свои объятия. Но только примирившись с ней целиком и полностью, зрителю будто делают невидимую прививку, такой укольчик-релакс, и более ни один из ваших собственных тараканов не пострадает, увлечённый поглощением чужого путешествия, километр за километром, ночь за ночью, кролик за кроликом, сон за сном...
И вот ты уже видишь мир будто не своими, а глазами тех, двоих, что отправились в жаркий и гостеприимный, но такой опасный, Вегас, заправившись под завязку всеми возможными средствами для расширения сознания. Мир этот, вытянут и выпукл там, где ты совсем не ждёшь; он полон гротеска и карикатур на людей, - контуры - наполненные шипучей радугой неожиданностей, людей - напоминающих колибри или бабочек-однодневок, порхающих от одного источника, сулящего наслаждения к другому; и мир этот беспринципен и безумен, в каждом своём ночном приключении, будь-то парк аттракционов, холл гостиницы, кабина лифта, гостиничный номер... Здесь даже в ванной нельзя на минуту расслабиться, ведь этот мир - мир, созданный воспалённым воображением наркомана. Мир - фонтанирующий галлюцинациями, ночным бредом, кокаином и самым лучшим адреналином в городе.
Но самое страшное и прекрасное в этой картине, то, что этот мир настолько реален, что кажется твоим. Гиллиам интегрировал кинематографическую явь и восприятие зрителя в единое целое, без границ и запретов. Он провёл невероятную химическую реакцию, и спрятаться в уютной норке собственного сознания, в попытках убежать из его мира в свой, почти невозможно.
Не важно, пробовали ли вы в своей жизни, хоть какой-то наркотик, - посмотрев "Страх и ненависть в Лас-Вегасе", вы точно не сможете остаться прежним. Сопричастность. Всеобъемлющая. Жестокая. Шкурная. И теперь чей-то опыт стал также вашим.
Но поразительнее всего у Гиллиама получились сами переходы из радужного искривления в серые будни. Они кажутся ещё более сюрреалистическими и давящими.
Просмотр этой картины подобен пугающему падению во сне. Ты падаешь. Где-то глубоко внутри ты помнишь. Это всего лишь кино. Но тебе страшно и жутко, дико и весело, а еще тебе очень хочется проснуться. И здесь самое главное, поймать момент.
Просмотр закончится. А ты можешь остаться. Там. В самом сердце американской мечты. Накачанным под завязку наркотой всех видов, сортов и цветов.
Остаться и продолжать крутить педали. От норы к норе, от кролика к кролику, от сна ко сну...
Этот фильм дарит бесценный опыт. Его значение очень трудно недооценить, но куда приятнее переоценивать. На мой взгляд, это лучший фильм Гиллиама. На мой вкус, это лучший фильм. И это мой самый любимый фильм.